Какой конфуз! Я была уверена, что в кошельке, не считая мелочи, — две сотенных купюры с портретами Франклина, поэтому ни в чём себе не отказывала.
И вот стою у кассы супермаркета «Ковальский» где-то между Миннеаполисом и Сент-Полом, с коляской, с младшим сыном, повисшем на моем пуховике с воплями «Мама, на ручки!», с горой покупок, которые помощник кассира ловко рассовывает по пакетам. Пакетов получилось три. На шоколадном лице помощника сияет улыбка.
Девушка-кассир ласково замечает:
— Сто сорок пять долларов...
Я беспечно лезу в кошелек и обнаруживаю одну — всего одну — сотенную купюру и мелочь.
Щёки вспыхивают, голова под шапкой становится мокрой и начинает чесаться. Надо заметить, я тщательно экипировалась, планируя идти до магазина пешком по двадцатиградусному морозу.
От неловкости ситуации мой английский приобретает замысловатость. Я прошу прощения и признаюсь, что сделала ошибку.
Кассир не понимает, в чём именно ошибка. Белозубая улыбка помощника гаснет. Сын объявляет, что немедленно намерен строить дом из «Лего».
Все чего-то от меня ждут.
Не в силах далее терпеть сауну на голове, я сдёргиваю шапку, высыпаю содержимое кошелька на прилавок и изъявляю желание отказаться от части покупок.
Помощник принимается доставать из пакетов указанные мной товары, а кассир пересчитывает итог.
Сумма никак не хочет приближаться к приемлемой. За нами скапливается очередь.
Наконец, после изъятия пиццы с ананасами, - которую, кстати, прихватила не я, а ребенок, — счет становится таким, что мне даже вернули часть мелочи.
В отличие от российских магазинов, в «Ковальском» кассиры и их помощники стоят между кассами прямо рядом с покупателями из соседних очередей.
Покупательница из другой очереди — непонятно, почему, — вдруг начинает разговаривать с моим кассиром. До меня долетает слово «she», повторенное несколько раз.
Сын, оторвав от моего пуховика какую-то завязку, прекращает штурм и обречённо лезет в коляску. Я складываю похудевшие три пакета в корзину под сиденьем.
Тем временем происходит смена кассиров. Подходит новая, перекидывается парой слов с прежней и, оставшись одна, что-то говорит помощнику. Тот подает мне четвёртый пакет.
Я в недоумении заглядываю внутрь. Там всё добро, на которое у меня не хватило денег. Объясняю новому кассиру, которая, судя по всему, не в курсе:
— Я не могу это взять. У меня нет денег.
— Конечно, ты можешь, — говорит она. — Это твоё. Бери это.
Две ослепительные улыбки светят прожекторами, когда я — как во сне — утрамбовываю пакет в переполненную коляску и выхожу из магазина.
— Нave a nice day! — доносится сзади.
Пошел снег. Белые пылинки тают, едва коснувшись пылающих щек. Я не чувствую мороза. И ничего не понимаю.
Что это за магазин такой? Как это вообще возможно? Решили сделать мне подарок на тридцать пять долларов? Тогда хоть бы сдачу забрали себе.
Все вокруг серебрится и сверкает, мельтешат снежинки. Чувствую себя как в детстве, когда идешь с ёлки с новогодним подарком.
Думала, неблизкий обратный путь утомит, но откуда-то взялось столько сил, что еще бы три таких пути пролетела.
Вечером рассказываю сестре и её мужу-французу необыкновенную историю магазинной щедрости.
— Представляете? Никогда не думала, что такое бывает, чтоб магазин мне подарил мешок подарков!
— А такого и не бывает, — заявляют они, швыряя меня с небес на землю.
Я хлопаю глазами, пытаясь понять, кто здесь кого обманул — магазин меня или я магазин.
— Ты случайно не заметила — тот, кто стоял за тобой в очереди, ничего не говорил кассиру? — посовещавшись, интересуются сестра с мужем.
— Нет, ничего.
— Тогда действительно странно.
— При чём здесь это? — удивилась я. — Ах, да, вспомнила! Женщина, которая стояла в соседней очереди, спросила что-то у моего кассира. Они еще говорили «ши», «ши», в смысле, «она», «она»…
— Ну, теперь всё ясно! — рассмеялись сестра с мужем и, заметив моё недоумение, пояснили: — Та женщина оплатила твои покупки. Такое здесь не редкость.
Я понимаю, что стою с открытым ртом и, пытаясь придать себе более умный вид, возражаю:
— Но она же мне ничего не сказала. Я даже не присмотрелась к ней. Я даже не помню её лица. И я её не поблагодарила…
— Она сделала это не для того, чтобы ты её благодарила. Она просто помогла.
Я пыталась осознать услышанное. То есть никто и никогда об этом не узнает — кроме кассира, разумеется, — и всё же та женщина это сделала. Увидела, что у меня не хватает денег, и просто помогла.
— Бывает, подъезжаешь к окошку МакАвто, — продолжила сестра, — достаёшь деньги, а тебе говорят, что твой заказ уже оплатил предыдущий покупатель.
Рукам и шее стало щекотно. Ах, да — это называется «побежали мурашки». Есть в этом что-то от старой детской книги «Тимур и его команда», где тимуровцы тайно помогали людям. Только здесь, чтобы сделать доброе дело, не надо вступать ни в какую организацию. Да и тайными благодеяниями занимаются не дети, а большие дяди и тёти.
— То есть ты даже не видишь его, а он тебя?
— Угу, — буднично соглашается сестра, — как правило в таких случаях кассир говорит: меня попросили сказать — рass it on. Передай дальше.
Вспомнилось одно петербургское заведение с подобной системой обслуживания, где нам постоянно не докладывают еду. Когда это обнаруживается, возвращаться назад — чаще всего — уже не хочется, поэтому теперь мы тщательно проверяем пакеты на месте. Интересно, признались бы эти недобросовестные продавцы, вздумай наши люди так же платить друг за друга, или брали бы по две платы за один заказ.
— Pass it on? — рассеянно переспрашиваю я.
— Да. Имеется в виду, что, когда у тебя будет все хорошо, и будет возможность, просто сделай для кого-то подобное. Вот на днях я пошла в обеденный перерыв в кофейню, и оказалось, что по карточке заплатить нельзя, только наличными, а у меня не хватало на тот кофе, который я люблю. Я сказала, что тогда не надо, зайду в другой раз. Но мужчина, который стоял за мной, сказал: нет-нет, дайте ей этот кофе, я заплачу.
— Но может быть, ты ему понравилась, и он хотел таким образом познакомиться?
— Нет, это как раз из серии «передай дальше». У нас так делают. Мы больше не разговаривали.
Голос сестры звучал безмятежно, и всё же в нем чувствовалась гордость — за окружающих её людей.
Лет десять назад я видела фильм «Заплати другому» — про мальчика Тревора, который придумал, как изменить мир. Его идея сводилась к бескорыстной помощи трем людям, каждый из которых, в свою очередь, должен помочь ещё троим незнакомцам «передать добро дальше». Мальчик надеялся, что число добрых дел станет возрастать в геометрической прогрессии. В конце фильма Тревор погиб, но, как оказалось, его идея выплеснулась за пределы экрана и продолжает жить.
Более того, в это вовлекли и меня. Выходит, я должна продолжить цепочку, хотя бы и здесь, в России. То есть однажды мою «эстафетную палочку» может получить один из вас. Словом, не удивляйтесь, если окажетесь в сложной ситуации, и вам поможет незнакомый человек, или если кто-то ни с того, ни с сего преподнесёт вам подарок. Просто — «передайте дальше».
P.S. Показала эту заметку маме. Она тут же принялась взволнованно рассказывать, как недавно села в Миннеаполисе не на тот автобус. Ехать предстояло до конечной, так что она спокойно уснула и очутилась в совершенно чужом районе. Первый же незнакомец, к которому мама обратилась, согласился отвезти её домой. Путь был не близкий, но на вопрос «Сколько я вам должна?» он ответил, что ничего не должна, и сказал то самое — «Pass it on».
© Юлия Шоломова, 16 марта 2015 года
